Дитя
Был потревожен утром рано
Страшнейшим грохотом с небес
Простой колхозник, имя – Ваня,
Он был совсем еще малец,
Один в семье рубил и сеял,
Лишившись год назад отца,
Хозяйство малое затеял,
Забыв про облик сорванца.
Но быт его преобразился,
И, вот уже два дня спустя,
Собрал мешок, перекрестился,
А мать ему: «Ты ведь дитя!
Мы тут одни, прошу, останься!»
- кричала, слёзы не тая;
«Ну ты куда, малыш, собрался?»
- высоким голосом звеня.
Но Ваня был здесь непреклонен.
И, напустив суровый вид,
Поцеловав сестрёнок в лобик,
Услышал, как одна сопит.
А Ваня знал, что те, кто в форме
С крестами, черепом, орлом
Сожгут семью его и домик,
Посеют ужас и Содом.
В свои пятнадцать был он крепок;
Полковник, трубкой дымя,
Водя мизинцем среди скрепок,
Негромко бросил: «Ты ж дитя!»
А Ваня слабо ухмыльнулся,
Но сквозь его печальный взгляд
Не ощущалось сердца пульса,
И он вступил в погранотряд.
Трещали дни, гремели ночи,
Пылало небо на заре,
И Ваня бился что есть мочи,
Катя зенитку по траве;
Он полон духа был и чуял,
Вот-вот, почти уже конец,
И об одном парнишка думал,
Какой у мамы он боец.
Дрожа от холода и страха,
Семью свою в уме держал;
Хранил их фото под рубахой,
И ради них врага сражал.
Тянулись дни, лежали ночи,
Пришлось отряду отступать,
Их падал дух, и блекли очи,
Пришлось позиции сдавать!
Смотрели с доблестью и скорбью
На Ваню новые друзья.
Кто ранен был штыком, кто дробью,
Все, как один: «Ты же дитя!»
Но Ваня был здесь непреклонен.
Он даст им всем последний бой.
Один он ночевал на склоне
И видел сны под волчий вой.
С утра нагрянули фашисты,
А парень их уж поджидал,
Легло от пуль штук десять быстро,
И вдруг он зубы сильно сжал.
В груди его торчал осколок,
Сквозь пальцы ручеёк стекал.
В носу он чуял едкий порох,
Во рту – ржавеющий металл.
Застлала кровь с семьёй фото,
И стали силы покидать,
А в голове плыли ворота,
Избушка, две сестры и мать.
Он лег ничком у пулемёта,
И улыбнулся – в первый раз,
Ведь Ваня был совсем ребенок,
Но Родину свою он спас.
Автор: Лушин Андрей, студент группы ФФ23-3
.
