Кирилл Владимирович Котов - начальник отдела методологии и проектного управления Департамента стратегического развития и реализации федеральных проектов Министерства спорта РФ, бывш. заместитель начальника отдела ФНС России. О прогрессивной шкале налогообложения, деофшоризации российской экономики и мерах налоговой поддержки населения – в интервью, приуроченному к юбилею факультета Международных экономических отношений.
Сложно ли Вам было определиться с профессиональным направлением, с которым будет связана дальнейшая жизнь? Стояли ли перед Вами альтернативы или факультет МЭО был вне конкуренции?
Это, конечно, было давно – в 80-х годах, но к моменту перехода в 10 класс школы, у меня уже не было сомнений в том, какой факультет я выберу. Основные критерии, которыми я руководствовался – новое содержание и высокий рейтинг факультета даже по сравнению с МГИМО, а также удобное расположение рядом с домом. Тогда МГИМО ассоциировался, прежде всего, с международными отношениями и международным правом, а остальные направления были второстепенными. Для поступления на МЭО требовался высокий проходной балл, но сам конкурс был небольшим – 2 человека на место. Брали только мужчин с московской пропиской и некоторых иностранцев. Процесс поступления начинался с собеседования с ректором, а тогда этот пост занимал бывший первый комендант Кёнигсберга – В.В. Щербаков, ну очень серьезный мужчина. Вот эти моменты и предопределили дальнейший путь, хотя тогда, понятно, деньги, финансовое обращение в командно-административной экономике СССР никакой роли не играли.
А была ли дисциплина, которая нравилась Вам больше всего?
Скорее те, которые больше всего пригодились впоследствии. Это был, в первую очередь, английской язык с очень высоким уровнем преподавания. Даже, я считаю, на уровне иняза и МГИМО. Второе – практические дисциплины на военной кафедре: денежное довольствие и финансовое хозяйство. Эти предметы пригодились потом сразу с началом практической работы в Минфине СССР, где первые пять лет я еще налоговиком не был. А любимые предметы зависели от преподавателя, сейчас вспоминаются прекрасные история КПСС, философия, их вели замечательные преподаватели. Вальяно Михаил Васильевич был прекрасным преподавателем философии и, в отличие от остальных, давал навык познания всего вокруг себя.
Вы работали и в главной государственной налоговой инспекции Минфина СССР, и в управлении налоговой реформы Минфина России, затем – в Департаменте налоговой политики. Как и когда Вы поняли, что сфера налогообложения наиболее Вам близка и интересна?
Это все случилось во второй половине 1990 г., когда вышло поручение Правительства по отпуску на вольные хлеба наших спортивной и творческой элит. Тогда мы вместе с Управлением гос. доходов решали совместно этот вопрос, это был политически важный момент. Е.К. Лигачев и М.С. Горбачев были согласны закончить это «крепостное право», и возник вопрос: «Что же они будут платить государству?». Вот так это все запустилось, и первые люди, кого перевели на налоги с доходов - теннисисты, хоккеисты, шахматисты и отдельные футболисты. Это решение стало первым в духе будущих капиталистических отношений. С этого момента я понял, что надо заниматься этим вопросом, за ним будущее, где-то через 3-4 месяца я из Валютного управления перешел в эту Главную государственную налоговую инспекцию Минфина СССР – первый налоговый орган на территории Советского Союза.
«Рано или поздно мы вернемся к этому. Другого выхода нет. Подтолкнуть к принятию такого решения может вступление России в ВТО. Поэтому прогрессивной шкалы не избежать» - Ваша цитата из интервью 2011 года. С 1 января 2021 года в России официально начала действовать прогрессивная шкала налогообложения для граждан, чьи доходы превышают 5 млн. руб. Что, по Вашему мнению, стало решающим моментом, убедившим руководство страны в необходимости перехода от ставки в 13% к 15% налога на сверхдоходы?
Если обсуждать эту меру, она, конечно, половинчатая. Она сделана не совсем корректно с точки зрения стратегии. С учетом того, что у нас очень высокие страховые взносы на заработную плату и на доходы от выполнения работ и оказания услуг, то здесь как раз не нужно было повышать до 15%, а надо было повысить до 20% налог на доходы, не облагающиеся страховыми взносами – это продажа имущества, спекуляция акциями и т.д. Это было бы логично, и ФНС предлагала эту меру Администрации Президента еще в 2006-2007 годах, но ничего не вышло. Что такое 5 миллионов? Это ерунда, а не сверхдоходы. Эта мера носит скорее социальный характер, потому что эти два дополнительных процента направляются на специальные цели, в помощь детям-инвалидам. Но в начале двухтысячных годов отказ от прогрессивной шкалы дал огромный эффект, не столько в отношении конкретных доходов граждан, а с точки зрения общей нагрузки на Фонд оплаты труда. С учетом Единого социального налога и его регрессивной шкалы крупный бизнес отказался от «серых» схем, и благодаря этому НДФЛ до сих пор делит 2-3 место в консолидированном бюджете, каждый год эти суммы растут и, по-моему, превышают уже 3 трлн. руб. А пока мы держим высокие тарифы страховых взносов, зарплату облагать повышенными налогами нельзя.
А почему переход к прогрессивной шкале произошел именно в 2021 году, то это вряд ли вызвано дефицитом бюджетов субъектов РФ, потому что НДФЛ поступает туда. Это был отклик на социальные вызовы, назрели некоторые моменты в обществе, объяснившие эту необходимость.
Одной из существенных трудностей, с которыми сталкиваются государства с прогрессивной шкалой, является попытка крупных налогоплательщиков приуменьшить размер реальных доходов или перевести активы в офшорные зоны. На Ваш взгляд, насколько проблема оттока капитала за рубеж обострена сейчас по сравнению с периодом 10-летней давности?
Применительно к российским условиям, налоги и офшоры связаны на 5% из ста. Основные проблемы с применением офшорных юрисдикций, прежде всего, кипрских, это тяжелое коммунистическое прошлое и сокрытие самого факта наличия имущества физ. лица, чтобы спрятать его от разных структур, силовиков, и только в самую последнюю очередь – от налоговиков. Плюс, налоговая служба с недавних пор исполняет функции и валютного контроля, финансовый мониторинг имеет свои задачи, поэтому деофшоризация началась с принятия двух законов о налоговой амнистии. Оба они провалились по одной простой причине – не было амнистии источников происхождения денег и имущества, потому что все сошлось к нарушению налогового, таможенного и валютного законодательства. А само происхождение денег, 70% которых было добыто нелегальным способом, т.е. хотя бы экономические составы преступлений, не амнистировали. Поэтому сегодня использование офшоров сводится к российским деньгам, которые заново инвестируются в Россию, здесь нет уклонения от налогов. Когда готовили 376 закон, все и говорили, что налоги – это 5% всей проблемы.
Какое влияние на эту проблему оказывает Конвенция Совета Европы и ОЭСР о взаимной административной помощи по налоговым делам?
Пока мы от этой Конвенции никаких плодов не имеем. В определенной части она касается направления информации о финансовых операциях нерезидентов в другие страны. Мы эту информацию передаем, и налоговые органы наших партнеров очень довольны этому, хотя, очевидно, что страны Запада интересуются личностями, ведущими полусомнительный бизнес как у них, так и у нас. Что касается обратного процесса, то да, информация нами тоже получается, но громких судебных процессов, разбирательств над конкретными лицами нет. Бенефициарам все равно выгоднее заплатить налоги здесь, чем по серьезной прогрессивной шкале за границей. Но теме не менее, отдельные фигуранты пытаются скрыть свои доходы везде, стать нерезидентом везде, но Запад в основном не раскрывает детали таких историй. Конвенция полезна в том плане, что она позволяет взыскать налог с резидента за рубежом и вернуть эту сумму сюда, но примеров с крупными суммами тоже пока нет – при попытке Запада взыскать со своего резидента сумму налога, лицо доказывает, что центр его жизненных интересов находится в России, и он никому ничего не должен.
Сейчас с офшорами нашим плательщикам в принципе тяжело, все британско-голландские и офшоры Карибского бассейна жестко контролируются, деньги можно вообще потерять. Когда компания по деофшоризации начиналась, говорили, что есть о. Маврикий, принадлежащий нашим партнером по БРИКС (Индии и ЮАР) - это прозрачная юрисдикция с низким налогообложением. Вот она да, надежная и легальная.
В прошлом году Фонд «Общественное мнение» провел опрос (https://fom.ru/Ekonomika/14476) об отношении граждан России к налогам. Результаты показали, что на вопрос «Что побуждает людей платить налоги?» 60% респондентов считают, что причина - страх наказания за неуплату, 32% участников руководствуются гражданской ответственностью, 8% воздержались. Какую основную функцию налогов выделили бы Вы?
У государства большие социальные обязательства, субъекты получают деньги из бюджета, всем понятно, что деньги должны откуда-то взяться. Другое дело, что до недавнего времени основная часть дохода федерального бюджета состояла из таможенных пошлин на экспорт углеводородов –«нефтяная игла», с которой мы последние 2-3 года понемногу слезаем. Люди видят, что налоги идут на добрые цели. Субъекты РФ, чьи бюджеты формируются за счет налогов на прибыль, доходы и имущество, делятся на 20 субъектов регионов-доноров, и более 60 регионов-реципиентов, живущих на субсидии из федерального бюджета.
Возвращаясь к теме уклонения от уплаты налогов крупными налогоплательщиками, какие должны быть действия со стороны ФНС и Министерства финансов, чтобы, если не ликвидировать, то хотя бы минимизировать подобные сценарии в России?
То, что в этом плане хотели сделать, уже сделали достаточно. Никакие новые меры административного воздействия не будут эффективными. Система по НДС уже выстроена, уклонения от этого налога чрезвычайно затруднено. Уменьшению базы по налогу на прибыль противостоят положениями о реальности сделок и хозяйственных операций, критериями отбора налогоплательщиков, и эта система работает, сбоев за последние 5-6 лет не давала. Касательно того, что можно сделать дополнительно: можно упразднить часть специальных «одиозных» режимов, как, например, Единый налог на вмененный доход недавно отменили. Такого количества специальных режимов за границей нет, вне зависимости от степени развития государства. У нас они есть, что позволяет дробить бизнес, назначать контрагентов и т.д., но эта проблема внутренняя.
На Ваш взгляд, деофшоризация и повышенный налог на дивиденды в целом окажутся эффективными для российской экономики?
Для бюджета оказались эффективны, для реального сектора экономики – нет. В отношениях с отдельными юрисдикциями устанавливаются не 5%, а 15% ставки налогов, но тут надо подходить конкретно: Кипр – это одно, Мальта - другое, Люксембург – третье, а Голландия – вообще прямой инвестор. Она создала в России практически с нуля систему производства детского питания и ряда других товаров повседнедного спроса. Поэтому идти на денонсацию этого договора в одностроннем порядке нельзя, надо отличать капитал, о котором мы говорим – производственный он, спекулятивный или чисто финансовый.
В мае 2020 года Правительством были приняты поправки в Налоговый кодекс, направленные на поддержку граждан в связи с распространением коронавируса. Одной из мер стало освобождение доплат работникам социальной и медицинской сфер от НДФЛ. Считаете ли Вы эту меру достаточной или была возможность увеличить эти налоговые каникулы?
Эта категория населения достаточно узкая, конечно, медицинские и социальные работник рисковали, работая на передовой, в «красных зонах», и лучше бы им платить больше. Делать какие-то изъятия в плане налогообложения – моветон. Все равно это - не та сумма, которая существенно влиет на общую картину потребления того или иного работника. Другое дело, сколько людям платят - вот тогда эта мера будет серьезно поощрительной.
Какие нововведения в налоговой системе Вы бы посчитали целесообразным внедрить в первую очередь в связи с теми условиями, в которые нас поставила пандемия?
Я не думаю, что пандемия на что-то серьезно повлияла. Количество налогов давно неизменно, все действует, все работает. Сложные системы по определению базы налогов и НДС, акцизы по расширенному перечню товаров – да, существуют, но говорить, что у нас какое-то большое налоговое бремя последние 20 лет нельзя. Налог на прибыль сначала был 45%, сейчас уже 20%, дальше его уже некуда снижать. Тарифы страховых взносов завышены – это проблема, но они поддерживают работу Пенсионного фонда, который из-за низких темпов воспроизводства населения и так переживает тяжелые времена.
Что бы Вы хотели пожелать студентам и будущим выпускникам факультета МЭО?
У нас было широкое образование, сейчас этого не хватает. Нужно расширять кругозор не только посредством Интернета, а читать книги, смотреть старые фильмы, образовываться в широком смысле. Это позволит вам стать международником, за которого потом не будет стыдно на любом международном форуме. Молодежь должна быть не только ИТ-востребована, а прежде всего представлять из себя образованных, компетентных людей. Сейчас этого не хватает, поэтому общий запас знаний должен быть расширен.
